«Иллюзии», «прения сторон», «витийствовать»… — сообразил Владимир и по-новому взглянул на собеседника:

— Ты, братан, не из студентов ли?..

— А то ж. С третьего курса архитектурного… чёрт понёс «революцию делать». Тут по ранению… хорошо ещё живой остался. Зато теперь не боюсь нихрена — ни безопасников, ни таких вот балаболов «с идеями»… То они «Мувск уже взяли», то «вот-вот возьмут»; а то вдруг стену против Мувска строят или ров копают… на это деньги есть. А что солдату на фронте по раскладке А-4 одни трусы на полгода полагаются, и одна пара носков — их не еб*т!.. Я воюю — а матери пенсию заморозили, и квартплату подняли, выдачу по карточкам сократили! Дождутся они — наши вернутся с фронта… дадут дрозда козлам этим…

Он ещё что-то бурчал вполголоса, периодически глубоко затягиваясь вонючим сигаретным дымом; а Владимир, кивком поблагодарив его за беседу, как тот и советовал, подошёл к группе, слушавшей оратора. Средних лет мужчина в камуфляже, стоя над небольшой толпой на скамейке, действительно, уже, видимо, выдыхался, и уже похрипывал в голосе:

— … и я вам повторю… я говорил уже! Мувский родионовский режим уже кончился! Уже! В Мувске эпидемии и каннибализм! С нами — Европа! Весь мир стоит на страже, на защите интересов и свободы Великих Регионов! Потому что мы часть Свободного Мира! Мы…

В толпе вяло зааплодировали.

— Камрад Хотон! — вмешался в подачу кто-то из слушателей, — А пропуска ввели… по дорогам ограничения — это из-за мувской эпидемии?

— Да! — решительно рубанул рукой оратор, — Эта клоака беспредела — Мувск, — уже разлагается! В последних судорожных попытках перед окончательной своей гибелью отравить окружающих Мувские подонки, жрецы ботоксного генерала Родионова, распространяют заразу, которая уже выкосила практически весь Мувск! Потому вводятся ограничения, и вскоре — полный запрет на перемещения внутри Регионов — кроме спец-служб.

— А как?.. продукты возить??

— Придётся потерпеть. Продукты — будут доставлять территориальные батальоны. Централизованно.

— А нам чем жить??.. …Они надоставляют!.. Видели этих… тербатовцов! Бандиты, бля!.. Почему дороги перекрывают, мы же не в Мувск едем?? …какие такие «карантинные сертификаты», откуда у нас такие деньги??.. — зашумели в толпе.

Чтобы заглушить нарастающее раздражение людей, у которых отбирали кусок хлеба, оратор быстро, хотя и неумело постарался перевести стрелки на другое, — «перебить плохую новость совсем уж жутью», как понял Владимир. Он, кстати, узнал говорившего — это было тот деятель, которого зверски пинали в его ресторане только что вернувшиеся с фронта вояки — за наглость и балабольство. Теперь он, значит, едет комиссарствовать…

— … бросают на передовую зэ-ка! Да-да, проклятый мувский режим, исчерпав все свои резервы, гонит на фронт заключённых! У каждого — в кармане справка об освобождении, с условием вступить в вооружённые силы и воевать на стороне мувской сволочи!!

В толпе притихли.

— Вы понимаете, что если сейчас допустить их свободное перемещение по территории Свободных Регионов — это мало что эпидемия, — это грабежи, насилия, убийства!

— … грабежей и насилий мы и со стороны региональских тер-батов видим достаточно! — пискнул кто-то из толпы. Хотон зашарил взглядом по головам, ища крикуна, но не нашёл — все смотрели одинаково покорно-злобно-испуганно.

Тогда он продолжил, приведя, как казалось ему, убойный аргумент — из-за спины откуда-то он вытащил за рукав и поставил рядом с собой на возвышение невзрачного мужичка в чёрном засаленном бушлате; плоской, как блинчик, затрепанной чёрной же шапке.

— Вот!

Было притихшая толпа зашумела, разглядывая нового персонажа. Тот зыркнул по сторонам, вправо-влево — и вдруг ощерился, казалось, наслаждаясь всеобщим вниманием. Сверкнули стальные фиксы. Взялся обоими руками за шапку-блинчик на голове — снял с плешивой головы, стал мять в обколотых синими перстнями пальцах. Какие уж тут сомнения! — точно, урка.

— … зовут его — Тузлов Аркадий Иванович, «Туз». Вор-рецидивист. Три дня как сдался вместе со своим подразделением в бою под Равнопольем. Он — подтвердит. Живое, так сказать, свидетельство. Смотрите на него, смотрите! Таких… хотите??

Загомонили ещё сильнее; у нескольких близстоящих появились как по волшебству в руках охотничьи ружья. Ну правильно — гладкоствол же разрешили в Регионах; при транспорте — так вообще дешёвая лицензия; мало кто рискует сейчас без ствола по дорогам за городом передвигаться; надо было у Вадима ружьё ещё какое попросить; впрочем нет, это уже сверхнаглость была бы… у них и так напряжённо…

— … чего его сюда привезли, уголовную рожу??..

— … ещё показывает! То мы этих синих не видали. Урррод!..

— … прикопать его тута и дело с концом!!

— … из-за них своих-то по дорогам не проедешь, сейчас ещё этих, мувских, навезут!

— В яму ево!

Насладившись возбуждённым возмущением, «камрад Хотон» вновь завладел вниманием аудитории:

— Уголовник сей, поскольку сам сдался, оружие сложил, и полностью раскаялся в содеянном; отказался добровольно от приказа убивать честных мирных граждан Региона, как велели ему мувские хозяева, — будет жить. Да, жить, и трудиться в одной из сельхозкоммун закрытого типа, в том районе, куда я сейчас направляюсь — в Никоновском… искупать, так сказать, своё преступное прошлое!

— «Ого», — подумал Владимир, — «Громосееву, что ли, идеологическое подкрепление едет? Он, вроде бы, раньше сам, без идеологии, справлялся. Ну, бог в помощь, бог в помощь… Хотон. «Неси идеи в массы», ага».

Попятившийся было уголовник, получивший поддержку, вновь воспрянул, и, подталкиваемый в спину Хотоном, продолжая мять в синих руках шапку, зачастил:

— Так и есть, так и есть; вот как он говорит: собрали, значицца, нас всех в отряде, и кум грит: «Кто, грит, согласен воевать с регионами — тому срок пополам! А по окончании, значицца, апирации; или, ежели, скажем, ранение — то и вчистУю! Братва, значицца, посовещалась… всё одно ни кормят нихера. А там — кум так и сказал: «- Можно энто, ригионалов тово… щимить! На бабло, типа, на рыжьё, у ково што будет. Грит, всё — военная добыча!» Ну и… справку…

Важно стоявший рядом Хотон достал из кармана и помахал в воздухе помятым листком с машинописным текстом и лиловой расплывшейся печатью:

— Вот и справка эта! В которой проклятый мувский режим разрешает убивать и насиловать жителей Региона всякой уголовной сволочи!..

— Дай-ка почитать!! — с жаром вклинился кто-то из зрителей; но Хотон, будто не замечая просьбы, спрятал листок в карман; а уголовник, «едущий на перевоспитание», продолжал:

— погнали нас, эта… не переодевали вааще, типа, зачем? Дали каждому ружжо; нет, автомат! и мессер, нож, то есть. Сказали, сколько после боя ухов принесёшь-срежешь, столько месяцев ещё со срока снимут! А чьи ухи — солдаццкие или чи женские — похер! Главное — регионские! Режьте, грят, всех! Радионов — разрешил! И погнали нас в атаку с братвой! У кажного — автамат и мессер, то есть ножик. И — вперёд! А сзади — рота краснопогонников с пулемётами, в спину стрелять, если кто сочкует и вертанётся! Ну, думаю, я на такой кипиш не подписывался — мирных людей ножом резать; Туз — не мокрушник, нет; Туз — честный домушник!.. Думаю, давай-ка я…

Уголовник продолжал разливаться соловьём, рассказывая, правда довольно косноязычно, но бодро, как «несчастные урки» да «под ментовскими пулемётами шли в атаку»; закатывал глаза, гримасничал, сыпал деталями и ненужными подробностями, — слушать его было скучно, но ясно было, что пока этот концерт не окончится, дорогу не откроют. От нечего делать Владимир стал вглядываться в его лицо, в мимику — и вдруг уловил, что тот, несмотря на детали, всё самозабвенно врёт! Не то что придумывает детали, а скорее всего врёт всё, от начала до конца.

Определить это оказалось несложно, — Владимир вспомнил изучаемые на семинаре профессора Лебедева «глазные сигналы доступа», особенности мимики и жестов, — это был хороший, полезный семинар; и хотя предполагалось, что он даст возможность отслеживать детали лжи в деловых и политических переговорах, он применял по возможности полученные навыки и «в быту» — собственно, проф это и рекомендовал: в навыках надо упражняться. Постоянно. Так вот и Нэнси поймал пару раз на откровенном вранье… Эх, Нэнси — как давно и далеко была теперь та беззаботная жизнь в кампусе!